Разработчик стрелкового оружия Дмитрий Ширяев: “Легендарный Калашников — не оружейник, а подставное лицо”

Удалённая статья с сайта МК.

15 июля 1943 года в Москве на техническом совете Наркомата вооружения собрались гражданские и военные специалисты. На столе лежал захваченный трофей — немецкий автомат. Тут же был издан приказ: немедленно сделать подобный отечественный комплекс «автомат-патрон».

В рекордно короткий срок — за полгода — Николаем Елизаровым, конструктором Павлом Рязановым, технологом Борисом Семиным был разработан патрон калибра 7,62 мм, который занимал положение между винтовочным и пистолетным патроном и получил наименование «промежуточный». Оружие под этот патрон по объявленному конкурсу начали делать 15 лучших конструкторов.

Калашникова среди них не было.

«Создать оружие под „промежуточный“ патрон»

«Предложи на конкурсное испытание в 1946 году сержант Михаил Калашников не автомат, а кочергу — и она была бы преобразована в лучшее оружие современности, — уверен ведущий конструктор Центрального научно-исследовательского института точного машиностроения (головной организации по разработке стрелкового оружия) Дмитрий Иванович Ширяев. — Смог бы никому не известный сержант с образованием семь классов одержать победу в состязании с опытными конструкторами-оружейниками, если бы за его спиной не стояла определенная группа знающих, талантливых и власть имевших людей? Я думаю, вряд ли, особенно если учесть, что первый автомат Калашникова был забракован без права на доработку…»

«На Щуровском полигоне в 1956 году полковник Бирюков показал нам первый автомат Калашникова — АК-46, — вспоминает известный конструктор автоматического стрелкового оружия Петр Андреевич Ткачев. — „Похож по устройству на принятый на вооружение автомат Калашникова АК-47?“ — спросил он нас. Ответ был очевиден — нет. Потом замполит взял в руки автомат тульского конструктора Булкина и, хитро улыбаясь, задал тот же самый вопрос. Автомат, носящий имя Калашникова, здорово смахивал на оружие туляка».

«По идее, должен был быть принят на вооружение автомат майора Алексея Судаева, — продолжает Дмитрий Ширяев. — В боях прекрасно зарекомендовал себя пистолет-пулемет Судаева — ППС, который он сделал в осажденном Ленинграде. Но 35-летнего конструктора внезапно увезли в одну из московских больниц, через несколько месяцев он скончался. Во время блокады он заработал язву желудка. Освобождается место лидера — и начинается свара… Два года тянется конкурс. У каждого участника свой образец автомата, при этом ни один из них не имеет явных признаков немецкого прототипа. И тут всплывает Калашников».

Сам же Михаил Тимофеевич Калашников считает, что «поднять стяг, выпавший из рук Судаева» могли в то время инженер-полковник Рукавишников, молодой конструктор Барышев и он сам.

…Калашников попадает на полигон Главного артиллерийского управления в поселок Щурово Раменского района Московской области по рекомендации генерала Благонравова. Академик в военные годы курировал кафедру стрелкового вооружения Московского авиационного института. Ему-то в эвакуации и показал поправляющийся после ранения танкист Калашников сделанный им в паре с военным инженером Казаковым образец автомата.

Благонравов, «несмотря на отрицательный вывод по образцу в целом», отметил большую и трудоемкую работу, проделанную Калашниковым…

«В военные годы на любое заявленное изобретение должен быть дан исчерпывающий ответ, — объясняет Петр Ткачев. — Оружейники спустя годы рассказывали, что во время войны к ним однажды пришла заявка на изобретение бесшумной снайперской винтовки. Ее податель предлагал на дуло винтовки надевать… мочевой пузырь свиньи. И что же думаете, конструкторы закупали свиней, резали, проводили эксперименты… На бланке заявки на изобретения того времени в правом верхнем углу стояла цитата Сталина, смысл которой был в следующем: „Тот, кто мешает научно-техническому прогрессу, должен быть убран с его пути“. Всем был памятен 37-й год…»

«Свернуть испытания за двенадцать дней…»

«Калашников перед тем, как прийти в мое подразделение, работал в Алма-Ате в паре с оружейником Казаковым, — вспоминал позже начальник испытательного подразделения Василий Лютый. — Образцы присылались на Научно-исследовательский полигон ГАУ в Голутвин. Однако эти образцы стрельбой не испытывались, поскольку были слишком примитивными. Вопреки тому, что пишет и рассказывает о себе Калашников в газетах и журналах, ответственно заявляю, что, работая в Казахстане, он не создал чего-либо, достойного внимания. Михаил Тимофеевич очень талантливый человек. Однако по уровню общеобразовательной подготовки, практических познаний и опыту он не достигал конструкторов-профессионалов, которые вооружали армию…»

Следующий образец автомата Калашникова на стрелковом полигоне испытывал старший лейтенант Пчелинцев. После испытаний инженер составил подробный отчет, выводы которого для Михаила Тимофеевича были неутешительными: система несовершенна, доработке не подлежит. Тогда Калашников просит начальника испытательного подразделения капитана Василия Лютого посмотреть его автомат, отчет Пчелинцева и составить программу доработки.

«А тут в 1946 году как раз вышло распоряжение: военным на полигоне запретили заниматься конструкторскими работами, — рассказывает Петр Ткачев. — Надо сказать, очень мудрый приказ. Военные стали только контролерами, а не разработчиками».

Оружейник Василий Лютый, имеющий необходимый опыт и знания, фактически взял дело в свои руки. Он изменил в отчете заключение Пчелинцева, наметил 18 необходимых кардинальных изменений и рекомендовал автомат на доработку. Позднее в усовершенствовании автомата принял участие давний товарищ Лютого, полковник Главного артиллерийского управления, опытный инженер Владимир Дейкин, с которым они работали над созданием пулемета ЛАД (Лютый-Афанасьев-Дейкин).

В своей книге Михаил Тимофеевич пишет, что ударно-спусковой механизм помог ему разработать Дейкин.

«Это неправда, — говорит Дмитрий Ширяев. — Ударно-спусковой механизм АК относится к типу механизмов „с перехватом курка“, который изобрел в 20-х годах чех Эммануил Холек. В чистом виде такой механизм использован на автомате Шмайсера. Дейкин же, скорее всего, лишь настоял на заимствовании схемы этого механизма, поскольку предложенный Калашниковым механизм на его автоматах 1946 года был неудачен».

Изготавливать доработанный образец автомата Калашников отправился на оружейный завод в город Ковров. Он ехал и «волновался, как примут на заводе „чужака“, не станут ли ставить палки в колеса». На том же заводе отрабатывал свой образец автомата знаменитый конструктор Василий Дегтярев. Проработав в Коврове год, Калашников так ни разу и не встретился со своим именитым конкурентом. «Мы работали над образцами, словно отгороженные каким-то невидимым забором», — будет вспоминать позже Михаил Тимофеевич.

«В своих воспоминаниях Василий Лютый, взявший Калашникова под свое крыло, не указывает ни званий, ни должностей упомянутых участников конкурса, — говорит наш эксперт Дмитрий Ширяев. — А ведь на этом же полигоне, в подразделении Лютого, испытывалось около 15 автоматов других конструкторов. Выводы по испытаниям каждого из них, включая и Калашникова, в немалой степени зависели от руководителя испытательного подразделения Лютого и куратора ГАУ на полигоне — Дейкина. Получалось, что в конкурс вмешались лица, которые по своему статусу должны были быть строго нейтральными».

Этапы конкурса были закрытыми. Все участники состязаний представляли документацию по образцу под девизом. Его расшифровка содержалась в отдельном конверте. Калашников именовал себя «Михтимом». Нетрудно было догадаться, что это Михаил Тимофеевич.

«Опытные исследователи на полигоне после первого же дня стрельбы могли сказать, в какой очередности будут отвергнуты образцы, — вспоминает Калашников. — Первым сдался и уехал Шпагин. Расшифровав первоначальные записи скоростей движения автоматики своего образца, он заявил, что покидает полигон. Все чаще стал захлебываться от невероятного напряжения, перегреваясь от бесконечной стрельбы, образец Дегтярева… Булкин ревниво следил за каждым шагом испытателей, придирчиво проверял, как почищен образец, обязательно лично интересовался результатами обработки мишеней. Ему, видно, казалось, что конкуренты могут подставить ему ножку».

На заключительном этапе испытаний в январе 1947 года оказались три автомата: ТКБ-415 туляка Булкина, КБП-520 ковровского конструктора Дементьева и КБП-580 Калашникова.

«В музее на Поклонной горе сохранилась копия приказа, из которого следует, что испытания, начавшиеся 27 декабря 1947 года, было предписано провести в 12-дневный срок: нужно было как можно быстрее поставить на вооружение надежный автомат, — говорит Дмитрий Ширяев. — Согласно приказу по итогам испытаний вперед выходил Булкин. Но туляк обладал зловредным характером, без конца перечил замечаниям военных. В результате талантливого конструктора „сошли“ с дистанции. Сержант Калашников был куда покладистей. Он во всем слушался опытнейших своих наставников, к тому же старших по званию. На последнем туре испытаний Михтим, как он любит себя называть, учел все пожелания опытных Дейкина и Лютого. И преуспел. Из сохранившихся документов следует, что, согласно заключению комиссии, которая, кстати, полностью состояла из выпускников Артиллерийской академии, от 10 января 1948 года предпочтение было отдано автомату Калашникова — будущему АК-47».

«Советское должно быть лучшим…»

Известно, что оружие долго «учат стрелять». Калашников со своим образцом снова отправился на доработку в Ковров. «Военным запретили заниматься конструкторскими разработками, но они «закрыли глаза» на условие конкурса, пошли на нарушения — стали перекомпановывать прошедший испытание образец автомата, — рассказывает Петр Ткачев. — Я предполагаю, что талантливому инженеру, руководителю группы конструкторов Александру Зайцеву дали задание «сверху»: «Взять из всех предложенных на конкурс автоматов все самое лучшее».

Михаил Тимофеевич вспоминает эти события несколько по-иному: «В Коврове у нас с Сашей Зайцевым втайне от руководства созрел дерзкий замысел: маскируясь доработками, сделать капитальную перекомпоновку всего автомата. В свой план мы все-таки посвятили Дейкина…»

Стоит ли говорить, что основная нагрузка по проектированию легла на плечи опытных ковровских конструкторов.

«Зайцев в своих воспоминаниях писал, что Калашников не умел работать даже в качестве чертежника, — вспоминает Ткачев. — Техника проектирования и расчетов была Михаилу Тимофеевичу неведома».

Члены комиссии перед заключительным этапом испытаний «не заметили», что ствол автомата, представленный Калашниковым, стал на 80 мм короче, появился другой спусковой механизм, появилась крышка ствольной коробки, которая стала полностью закрывать подвижные части… На новый образец автомата АК-47 перекочевали многие элементы конкурентов Калашникова. Это был другой автомат.

«Никто Калашникова не опередит, — скажет позже Ширяеву главный конструктор Ковровского КБ Константинов, — поскольку премии вместе с ним получают определенные высокие чиновники…»

«По сравнению с другими конструкторами-оружейниками Калашников практически не имеет оружейных элементов, им изобретенных и защищенных авторскими свидетельствами, — говорит Ширяев. — Нам известно из них лишь одно, и то в компании четырех других соавторов». После чего и последовало его заявление, прозвучавшее как сенсация: «Калашников — не оружейник. Это подставное лицо, вытянутое за уши».

«Михаил Тимофеевич здесь ни при чем, — считает Петр Ткачев. — Просто была такая государственная политика. Военные правильно поступили: какая разница — будет ли это автомат Калашникова или автомат Дементьева… Важно, чтобы был принят на вооружение хороший автомат. Ясно и то, что ни один образец ни в одной стране мира не попадает сразу на вооружение: его возвращают на многократные доработки».

Дело в том, что первый образец АК имел две модификации: с деревянным нескладывающимся прикладом — АК-47 и с металлическим складывающимся прикладом — АКС-47, конструкция которого была заимствована у немецких пистолетов-пулеметов. Доктор технических наук Юрий Брызгалов, например, считает, что «немецкий пистолет-пулемет МП-43 лишь внешне чуточку похож на АК-47, принцип его работы совсем иной». То, что Калашников собрал и объединил в своей конструкции все лучшее, что было в отечественном и зарубежном оружейном деле, профессор ставит ему только в заслугу, потому что «все, — подчеркивает профессор, — все конструкторы-оружейники при создании новых образцов оружия пользуются этим методом». То, что АК до сих пор — лучший образец мирового стрелкового оружия, — факт общеизвестный и сомнению не подлежит.

Книжная легенда АК

Известно, что Михаил Тимофеевич недолюбливает прессу. Но мы все-таки попытались связаться с именитым оружейником.

«Зачем вам Михаил Тимофеевич? — сурово спросил у нас референт Калашникова Николай Николаевич Шкляев. — Он не дает интервью, хотите узнать историю создания автомата — читайте его книги, там обо всем написано. Домашний телефон? Он у него сломан…»

Перечитав «Записки конструктора-оружейника», мы нашли в книге лишь одно упоминание о капитане Лютом, который сыграл определяющую роль в судьбе автомата Калашникова: «Василий Федорович Лютый был довольно словоохотлив, много шутил, но за шуткой мы всегда видели серьезный профессиональный взгляд».

Между тем наставник Михаила Тимофеевича был репрессирован. И только будучи уже совсем старым, больным человеком, решил рассказать правду о том времени.

«По известным, возможно, только одному ему причинам ни в книге воспоминаний, ни в многочисленных интервью… Калашников ни одним словом не вспоминает своих учителей и коллег…» — сетовал Лютый.

«Книги Калашникова не отражают действительную историю создания отечественного автомата, — уверен наш эксперт Дмитрий Ширяев. — Мало того, история создания автомата там сильно искажена. Заметьте, ни слова не сказано о талантливом оружейнике Дементьеве, а ведь в самом последнем туре испытаний в 1947 году покровители Калашникова с трудом „отбили“ его от Булкина и Дементьева».

Оружие с маркой «Калашников» по-прежнему — лучшее в мире: технологичное, дешевое, безотказное. Сегодня говорят: Калашников — это фирма! По-видимому, так оно и есть. Это наша «фирма», ибо за аббревиатурой АК скрываются труд и ум многих, увы, незаслуженно забытых Россией гениальных изобретателей, чьи старания не пропали даром. И приведенные здесь факты, неожиданный взгляд на историю создания знаменитого АК — попытка восстановить историческую справедливость…